Под несчастливой звездой - Страница 343

343

А Абидос бурлил. Крестьяне со всех окрестных деревень пришли поглазеть на плоты, предназначенные живому богу, а кое-кто собрался отправиться на них в Амошкел за счастливой долей и богатым заработком.

Расчет главного инспектора не оправдался. Моотфу не возглавил погоню, посланную по дорогам на юг, отправив вместо себя одного из стражников.

Старший мождей остался в городе. Кажется, смуглый красавец тоже верил, что Небраа попытается добраться до столицы на царских плотах. Тем более, что Абидос кишел людьми. Участились драки, поколотили сторожей храма Себера и ограбили храмовую пивоварню. Мождеи и гвардейцы сепаха сбились с ног, пытаясь поддержать в городе порядок. Задерганные писцы Дома людей и их помощники молились всем богам, чтобы подарок Нидоса живому богу как можно быстрее миновал их город.

В назначенный день все жители и гости Абидоса высыпали на берег в ожидании невиданного зрелища. Хмурые гвардейцы парами стояли на перекрестках, не упуская случая огреть зазевавшегося крестьянина или ремесленника древком копья. Мождеи, вытянувшись в длинную цепочку вдоль реки, пристально вглядывались в лица. Помощники седака шныряли по толпе, бросаясь к каждому подозрительному толстяку. Но, увы, бывший младший писец храма Сета не показывался.

На широкой, отсвечивавшей желтизной глади Лаума появились неторопливо приближающиеся длинные черные черточки. Каждый плот, связанный из толстых, в два обхвата бревен, буксировала нидосская бирема. Двойные ряды весел с каждой стороны корабля синхронно поднимались и опускались в мутные воды Великий реки.

На плотах стояли два больших полотняных шатра и великое множество травяных шалашей, лежали и сидели люди, даже вились дымки костров.

Карахафр знал, что плоты сопровождает важный сановник Джедефмоот, носивший звонкий титул «почетного носителя золотого трона Владыки реки и берегов», а так же являвшийся верховным жрецом столичного храма Птаха. Молодой царедворец приходился племянником верховному визирю и считался очень влиятельным человеком при дворе.

Все это вспомнил седак, рассматривая огненно-красную палатку на втором плоту. Вдруг он вздрогнул от пронзившей его догадки. Небраа вовсе не нужно пробираться в столицу, чтобы передать донос Минхотепа! Существует более простой способ доставить послание во дворец живого бога. Учитывая, чей родственник сегодня прибывал в Абидос. Понимая, что главному инспектору сейчас не до него, помощник старшего писца бросился в толпу ловить разбежавшихся по берегу помощников. Ни в коем случае нельзя допустить, чтобы злополучный папирус миновал Раату. Судья людей должен сам решить, что с ним делать. Сжечь, спрятать или отправить в Амошкел. А знатный путешественник путь продолжает свой многотрудный путь. Незачем смущать его покой случайными встречами и заботами.

Глава V. Искушение Александра

Наверное, я человек особого склада, и мои ощущения не совсем обычны.

Иногда я страдаю от странного чувства отчужденности от самого себя и от окружающего мира.

Герберт Уэллс

Война миров

Как и положено отпрыску старшего писаря Уразских каменоломен Раамос имел при себе солидный багаж. Кроме красивого и тяжелого сундука, который несли привязанным к толстому шесту, были еще две наполненные доверху корзины.

Одну из них оставили в Гивре, где внимательный Беснор заботливо ухаживал за раненым Сирзесом, вторую нагрузили на Туптаха. Кроме того, господин сам нес холщовую сумку, расшитую крупным бисером.

Толстый слуга шагал сзади и вздыхал, Александр то и дело поправлял лежащий на плече шест и отвечал на многочисленные вопросы молодого келлуанина, чья любознательность казалась ненасытной.

Они вчера проговорили половину дня, но у него остались вопросы и на сегодня. Бодро вышагивая по узкой дороге, Раамос интересовался, какие звери водятся на родине Алекса? Как там одеваются мужчины и женщины? В каких богов верят в разных землях, где ему случалось побывать? Встречал ли он в своих морских странствиях тех ужасных чудовищ, о которых так любят рассказывать подвыпившие матросы?

Александр почти ничего не знал об Ольвии, кроме названий нескольких прибрежных городов. Поэтому, чтобы не заморачиваться, он пересказал любопытному келлуанину историю своей жизни в империи Тонго.

Но самое большое недоверие у Раамоса вызвал рассказ о снеге. Выросший в краю вечного лета молодой человек не мог представить себе обращенную в камень воду, а тем более скованные ледяным панцирем реки и озера.

Юноша высказался в том роде, что эта байка самая удивительная из всех, которые он когда-либо слышал. Даже шагавший сзади толстяк Туптах красноречиво хмыкнул и пробормотал что-то о пьяных болтунах. Тогда раздосадованный Алекс призвал в свидетели всех богов и богинь, честь воина и посмертное спасение души!

Тут келлуанина проняло. Он долго шагал молча, сведя к переносице тонкие густые брови.

— Господин! — подал голос Туптах. — Разве вода может стать твердой?

Александр так глянул на него через плечо, что тот испуганно втянул голову в плечи.

— Ты видел когда-нибудь, как плавят бронзу?

— Нет, — замялся слуга.

— Камни нагревают так, что они превращаются в жидкость, — наставительно проговорил Алекс. — Потом её заливают в глиняную форму. Жидкая бронза застывает и вновь становиться твердой.

— Как-то один из слуг моего отца ночевал под открытым небом в последний месяц разлива, — сказал Раамос. — Он замерз, заболел и умер. Если на твоей родине так холодно, как ты говоришь, то как там люди живут?

343